«Домострой» — миф или идеал русской семьи? “Домострой”: руководство по избиению домашних
Как лучше жить современным семьям: по канонам предков или с оглядкой на нынешние нравы?
Изменить размер текста: A A
Вот уже сутки, как трясусь в поезде. Ритмичный стук колес и болтовня бабы Зины, соседки по купе, не дают спать и скучать. Скоро буду дома, и опять завертится: работа допоздна, редкие свидания с дочкой и мужем, ссоры по мелочам. «Отвыкаем мы друг от друга, - пронеслось в голове . - То ли от того, что видимся редко, то ли от того, что живем как-то неправильно...»
Слышь, там за стенкой то ругаются. Пара молодая, и ребенок с ними, - участливо заметила старушенция. - А она-то, она, еще и голос на мужа повышает... Вот моего бы ей. Сказал как отрезал - и воспротивиться не сможешь. Да и разводов в наше время намного меньше было. А сейчас женщины о семье совсем не думают, сидели бы дома, мужа кормили да детей растили - да?
Так что ж теперь, по Домострою*, что ли, жить, - недоумевала я. - Может, мужики и бить нас, жен, по пятницам должны - так, для профилактики.
Можно и по Домострою, а бить или не бить - ваше дело…
Еще раз взглянув на меня как-то исподлобья, недоверчиво, бабуля отвернулась на бок и засопела.
Про Домострой я знала не понаслышке. Прочитала его от корки до корки еще на 3-м курсе филфака. Тогда еще удивлялась странным представлениям наших предков об идеальном укладе семейной жизни. А может, приехать домой и начать вести себя как домостроевская жена?
Открываю ноутбук и нахожу в Интернете нужную ссылку. Домострой - целых 18 глав о семейной жизни: как жене себя с мужем вести, как его ублажать, как наказания с радостью принимать. Для современного уха звучит более чем странно. «Жене Богу и мужу угодить и дом свой подобру устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению и согласно тому, что здесь писано».
Вот и славненько! Подумав, вывела для себя основные принципы своей новой жизни и заснула с этими мыслями в ожидании нового дня и предвкушении эксперимента.
Ну, вот я и дома, выкатываюсь на перрон с чемоданами. Стоит… Муж приехал встречать.
Слушай, сейчас в одно место заехать надо по работе, понимаю, что ты устала, но это очень важно, - в машине подождешь? - на одном дыхании выпалил он.
А ведь знает, что ждать ненавижу. "Вот почему-то именно сегодня?", - разрывало меня изнутри на части… Но делать нечего - пора проверить на практике два первых принципа: мужу не перечить и во всем его слушаться.
Конечно, - выдаю я. - Посижу, сколько нужно будет, работа есть работа.
Ну и ладненько, - немного удивившись, пробормотал муж.
Внутренняя борьба между мной настоящей и домостроевской не давала покоя. «Держись...» - успокаивала я себя.
40 минут ожидания в машине, и мы помчались домой.
Из головы не выходит план действий, пора запускать в работу следующие принципы: накормить мужа нужно вкусно и сытно и в доме порядок навести.
Так ты ж голодный, наверное? – как-то неуверенно произнесла я.
Есть немного…
Ну и ладно, сейчас домой приедем, я все приготовлю.
«Черт бы побрал этот Домострой, сейчас бы дома на диван завалиться да кофе у него затребовать», - начиная жалеть о затеянном, подумала я.
Но по лицу моего мужчины поплыла довольная улыбка, и я продолжила изображать смирение и кротость.
Мясца бы, только готовить долго…
Не переживай, справлюсь. Иди полежи, газетку возьми.
Самое главное - не переборщить, а то вдруг привыкнет. Не очень-то мне эта роль нравится.
Вместо того чтобы приземлиться на кровать, поплелась на кухню. Нащупала в холодильнике кусок мороженого мяса.
Полчаса страданий - и обед на столе.
Иди кушать, - пробормотала я.
Ай, пахнет-то как, - довольно заметил муж.
Интересно, неужели сработало: не перечить, накормить - спокойствие и благодать. Ничего, что я устала, подумаешь - на голове воронье гнездо. Зато Он доволен.
Слушай, а ты что такая спокойная сегодня, молчишь, - отправляя в рот третий кусок, удивился наконец-то муж.
Что молчу… Разговорами тебе решила больше не надоедать.
Работаю, так сказать, по плану. Сейчас главное не сорваться.
Погоди, ты чего там в командировке натворила?
«О, уже раздражен, - подумала я, - неожиданный эффект какой-то. Может, еда невкусная...»
Карина, давай не дури, говори, что случилось.
Да ты о чем, - сдерживая улыбку, прошептала я.
Лучше сразу скажи.
Ну в чем я виновата? Что ты злишься? Рубашку тебе постирала, дома чисто.
Обалдела, что ли? Ты мою голубую рубашку в стирку отправила, так ведь высохнуть не успеет, я ж в ней завтра на работу собирался. Да и когда такое было-то. Ты ж обычно вся такая деловая и независимая, поесть - «приготовь, а то я устала». «Рубашки в стиралку положи и за дочкой в сад сгоняй, а то мне еще материал дописывать». Не твои слова? А с порога кто орет «почему бардак дома и телевизор на всю катушку»?
Ну это раньше так было, а теперь вот так. Нет, не нравится?.. Может быть, я поняла, что по-другому себя вести надо. Может, мое предназначение - тебе угождать да дом в чистоте содержать, - с неуместно ехидной улыбкой процедила я.
Издеваешься, - заметно нервничая, бросил муж. - Начиталась чего-нибудь опять или в поезде растрясло. Делай, как знаешь, - буркнул он, захлопывая за собой дверь в комнату. Недоеденный ужин остывал на столе.
Мамуль, а что папа такой грустный и чего ты так тихо разговариваешь, - наивно вопрошала дочь.
Папа думает... Не мешай ему.
Я уже придумал все, - муж вышел из комнаты. - Хочешь расстаться - так и скажи, и нечего тут спектакли устраивать. Мало тебя в детстве ремнем стегали, мало воспитывали.
А вот раньше, - завелась я, - мужья жен своих каждую неделю ремнем-то стегали, и ничего, внедряя принцип «наказание в радость», - произнесла я. – Хочешь, и ты отстегай, я и слова не скажу, надо так надо, и вообще, я решила с работы уйти. Буду дома сидеть и тебя ждать.
«Перебор, наверное, - вдруг подумалось мне. - Все ж не чужой он мне человек, может, хватит издеваться то?».
Ладно, - виновато говорю я. - Ну не обижайся. А тебе что, разве не понравилось?
Пока не понимая, о чем это я, муж пытался выдавить из себя хоть слово.
Ну правда, пока в поезде ехала, про Домострой вспомнилось, про то, как мы по мелочам ссоримся. И решила про-экс-пе-ри-мен-ти-ро-вать, - ожидая бурной реакции, добавляю я.
Вот сумасшедшая, - активно жестикулируя и расхаживая по коридору, - рассуждал муж. - Да ты ж… Да ведь я... Ну поорала бы хоть, что ли, поругалась бы. Да и обед мне совсем не сложно приготовить, разве в этом дело. Понимать надо друг друга... К психиатру тебе нужно. Господи, какие ж вы, женщины, странные...
«Да что ж вам, мужикам, надо-то», - подумала я. - Странные-то мы странные, да и у вас причуд хватает. Может, современные семьи и жить должны по современным правилам. Может, и правила такие существуют. А про психиатра - это мысль, может, что дельное подскажет.
Следующим утром записалась на прием к доктору.
Улыбаясь и покачивая головой, доктор внимательно выслушал мою историю.
Эксперименты проводите, значит. Аккуратнее с этим нужно. Современная семья и жить должна по-современному. Жизнь-то меняется.
Ну и что делать мне теперь? - заволновалась я.
Брак - это, так сказать, работа серьезная. Поэтому и работать над ним каждый день нужно. Могу только посоветовать, ну а уж как вам жить - сами решайте.
Внимательно выслушав психотерапевта, взяла на вооружение несколько советов. «Приду и мужу все расскажу, - подумала я. - Доктор ведь сказал, что эксперимент совместным должен быть. Если буду снова одна напрягаться - ничего не выйдет». И в тот же вечер все рассказала своему «подопытному».
Сам виноват, - с досадой заметил муж. - Чего только в горячке не скажешь. Ну и как жить теперь будем?
Да вроде просто все, смотри, что психотерапевт сказал…
1. Брак - сложная работа обоих партнеров.
Конечно, - обиженно заявил муж. - Америку открыла. Только ты мне всегда говоришь, что я во всем виноват. Так вот и давай: я тебя не упрекаю, а ты на меня не наезжай.
«Попробовать можно, - подумала я. - А если проанализировать, то претензии наши друг к другу из разряда «ты мне жизнь загубила». Из пальца высосанные».
2. Никогда не доводите ссоры до предела.
Да знаю я, что ты мне на это скажешь, - предвосхищая реакцию, мужа заметила я. – Ты, конечно, осколки разбитых тарелок за мной собираешь, но ведь и я осыпавшуюся штукатурку убираю.
Так не била бы посуду, я б и дверьми не хлопал, - справедливо отметил он. - Сколько раз уже соседи нам по батареям стучали...
Мы оба рассмеялись. А ведь и правда. Иногда как в сумасшедшем доме. Слово за слово - и остановиться не можем. А потом часами, да что там, - неделями дуемся друг на друга. А компромисс, если, конечно, захотеть, всегда найти можно.
3. Миритесь с недостатками друг друга.
Колись, - настаивал муж. – Рассказала, небось, доктору своему, как ты одежду за мной вешаешь и носки по дому собираешь.
Конечно - уверенно ответила я.
А ты бы лучше рассказала, как куришь по пачке в день, а я этой дрянью дышу.
Не в этом дело, - пытаюсь объяснить я. - Мы же сто лет с этим живем, и ничего. Идеальных-то людей не бывает. Ну расстанемся мы, а что дальше? Снова к недостаткам другого привыкать? Ну уж нет…
4. Не решайте проблемы в спальне.
Золотые слова, взбодрился муж. У тебя ж желание только после моей зарплаты возникает, да и то не всегда.
Какая зарплата, такое и желание, - съязвила я. - Да ладно, шучу я. Доктор сказал, что в кровать с чистой головой ложиться надо, а о проблемах потом. А то постель в поле битвы превратиться может. А мы ж с тобой этого совсем не хотим?
5. Не клянитесь в вечной любви.
Так и не клялись, - хором произнесли мы. - Так ты ж сама все эти сюси-пуси ненавидишь, - свернув губы в трубочку, подколол муж.
А мне они, эти нереальные обещания, совсем и не нужны, - серьезно заметила я. - Про любовь не говорить надо, а чувствовать ее.
Ну что, начнем все с чистого листа? - ожидая реакции мужа, спросила я.
Что, прямо сейчас или как обычно - с понедельника? - неожиданно ласково улыбнулся он.
А чего откладывать-то, серьезно ответила я. - Тем более мы уже начали, разве ты не заметил?
Свое следующее утро я начала с обычного кофе необычно в кровати. Муж уже ушел на работу, на столе рядом с чашкой лежала записка: «Много кофе не пей, целую, до вечера». Отхлебнув глоток, набираю его мобильник: «Доброе утро. Спасибо за кофе, прям как после свадьбы». - «Просыпайся давай, - улыбаясь в трубку, ответил муж. - Вечером постараюсь пораньше прийти».
Выпрыгнув из кровати, по привычке пошла на кухню. На столе стояла чашка с недопитым кофе. Чашка эта, раздражавшая меня без малого семь лет, в это утро показалась мне такой родной и даже необходимой... «Что это со мной, может быть, меня психотерапевт загипнотизировал, - пытаясь вернуться на грешную землю, одернула себя я? - Ладно, посмотрим, что дольше будет».
Вечером все вместе собрались за ужином.
Посуду помоешь? - не надеясь услышать «да», спросила я мужа.
Слушай, помой, пожалуйста, мне еще поработать нужно, - готовясь услышать «нет», попросил он. Но попросил как-то нежно, без ультиматумов.
Сама не зная почему, я быстро согласилась. Под шум воды и звяканье тарелок думалось хорошо. «А ведь и не сложно совсем. И почему раньше так не могла? Еще два дня назад сказала бы: «Я на кухне три часа у плиты стояла, не хочешь - не мой. Пусть до завтра стоит». Правильно психотерапевт говорил и про ультиматумы, про то, что с недостатками мириться можно. Главное – желание».
Домыв посуду, уложила ребенка спать.
Ну, ты работу закончил? - выглядывая из-за двери, выясняла я.
Минут пять еще, - уткнувшись в ноутбук, пробурчал муж. – Может, кино какое посмотрим? - вдогонку произнес он.
А давай, - продолжая удивляться нашим общим переменам, ответила я. - Сейчас что-нибудь интересное найду.
Из груды специально выбрала старый фильм, что-то про любовь со слезливым финалом.
Это подойдет? - поинтересовалась я у вошедшего в комнату мужа.
Мелодрама, что ли? - крутя в руках диск, с недовольством заметил он. - Ну, в принципе, какая разница, у нас же семейный просмотр…
Три экспериментальных дня мы прожили на удивление дружно и спокойно. Не считая, конечно, пары случаев, когда по старой привычке я пыталась напомнить своему мужчине о разбросанных вещах, а он мне о сигаретах. Но ругаться особо не хотелось.
Слушай, - как-то спросила я у мужа, - а тебе вот так жить нравится - без скандалов, ссор… Ну скажи, ты все специально делаешь? Вдруг время пройдет, и опять все по-старому закрутится?
Знаешь, честно-честно, мне так легко в последнее время. Не как при Домострое, - улыбнулась я. - И стараться, уговаривать себя не приходится. Все как-то само собой получается. Да и работаю я столько же, а устаю меньше, и депрессуха исчезла. А всю жизнь можно так прожить, как думаешь?
Да, долго и счастливо и умереть в один день.
Ну не ехидничай, - надув губы, ответила я.
Да шучу. Тебе что доктор сказал: от нас все зависит. Вот и подумай сама, можно или нет.
«Карин, уже который день странная ты какая-то, ехидно интересовались коллеги по цеху». - «Влюбилась, наверное», - кося хитрым глазом, подметил редактор. «Ага, только заново, - с гордостью произнесла я. - И такое, знаете ли, бывает».
Наиболее полно и развернуто правила этикета для женщин из боярских, дворянских и богатых купеческих семей были отражены в «Домострое» — сборнике поучений, наказов и советов, созданном во времена правления Ивана Грозного. По сути, «Домострой» был развернутым справочником по организации домашнего хозяйства, во главе которого стоял мужчина — глава семьи.
В «Домострое» многие рекомендации, касающиеся женщин, формулировались как советы мужу, который должен обеспечить соответствующее поведение супруги. «Следует мужьям воспитывать жен своих с любовью примерным наставлением: жены мужей своих вопрошают о всяком порядке, о том, как душу спасти. Богу и мужу угодить и дом свой подобру устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению… Да всякий бы день у мужа жена спрашивала да советовалась обо всем хозяйстве, припоминая, что нужно. А в гости ходить и к себе приглашать и пересылаться только с кем разрешит муж».
Составители «Домостроя» главные добродетели женщины видели в религиозности, полном подчинении мужу, заботе о семье и трудолюбии. По их мнению, именно такая жена — «добрая, трудолюбивая, молчаливая — венец своему мужу». Видимо, и в те времена россиянки отличались излишней разговорчивостью, не даром же молчаливость фигурирует как одно из главных качеств женщины.
Пожалуй, больше всего советов связано с ведением женой домашнего хозяйства, вплоть до содержания конкретных меню на разные дни недели. Если следовать «Домострою», женщина должна была весь день «крутиться» как белка в колесе: «Сама хозяйка ни в коем случае и никогда, разве что занедужит или по просьбе мужа, без дела бы не сидела, так что и слугам, на нее глядя, повадно было трудиться».
Любопытно, что «Домострой», следуя религиозным требованиям, регламентировал даже интимную жизнь, но советы давал мужчине, так как в этом случае женщина была в его полной зависимости: «Люби и жену свою и в законе живи с ней по заповеди господней: в воскресенье, и в среду, и в пятницу, и по праздникам господним, и в Великий пост близости избегайте, живи добродетельно, в посте и в молитве, и в покаянии».
Естественно, что женщинам запрещалось многое из того, что считалось обычным для мужчин. Для них был даже введен своеобразный сухой закон: «А у жены решительно никогда никоим образом хмельного питья бы не было: ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений. Питье находилось бы в погребе на леднике, а пила бы жена бесхмельную брагу и квас — и дома, и на людях. Если придут откуда женщины справиться о здоровье, им тоже хмельного питья не давать, да и свои бы женки и девки не пили допьяна и в людях и дома. Жене же тайком от мужа не есть и не пить, захоронков еды и питья втайне от мужа своего не держать».
Эти патриархальные отношения, глубоко укоренившиеся в русской жизни, стал решительно ломать Петр I. В первую очередь он заставил бояр одеть своих жен и дочерей в европейские платья и вывести их в свет — на ассамблеи и различные увеселения. На петровских ассамблеях вино подавали всем, в том числе женщинам и девицам. А не выпить, если тост провозглашал сам император, было нельзя. Можно представить, какими обалделыми глазами глядели бояре на своих далеко не грациозных супружниц, которые, после принятия нескольких чаш спиртного, выделывали замысловатые па в танцах.
При Петре женщины оказались вовлеченными в общественную жизнь, где вынуждены были вести себя, подражая европейским правилам, правда, в том виде, как эти правила толковал царь-реформатор. Но и монарх был не всесилен, в семейном кругу «Домострой» продолжал царствовать еще многие десятилетия.
К середине XVIII века домостроевские традиции стали исчезать и из семейной жизни дворян. Особенно быстро этот процесс пошел в годы правления Елизаветы и Екатерины II. Теперь молодое поколение дворянок было с детства обучено языкам, среди которых основным считался французский. В страну буквально хлынули французские книги, французские моды, французские манеры и нравы. В дворянской среде нарасхват шли «французики из Бордо», которым поручали воспитание детей. Если научить языку бывшие парикмахеры, лакеи и модистки еще как-то могли, то настоящим аристократическим манерам — вряд ли. Не зря же представители французской знати, устремившиеся в Россию в период революционных потрясений в своей стране, отмечали у русских барышень какую-то неестественную жеманность и стремление слепо и без разбора следовать всему французскому. В России даже прижились характерные для Франции женские дуэли.
В обществе сложились определенные нормы поведения, которых должна была придерживаться светская женщина. В основном они базировались на аналогичных европейских нормах этикета, но впитали в себя и собственно российский колорит. Как ни странно, в них сохранились и отголоски «Домостроя». Считалось, что после замужества руководить светскими отношениями женщины должен супруг. Ему вменялось в обязанность проводить с ней по возможности больше времени, сопровождать её при выходах в свет и предостерегать от нежелательных и компрометирующих контактов и связей.
Собственно, с мужем женщины должны были выезжать на балы и приемы, посещать увеселительные места: театры, рестораны, скачки и т. п. Допускалось, что женщину может сопровождать мужчина, которому доверяет муж, хотя это и было относительно условно. В обществе спокойно смотрели на то, что некоторые женщины стали жить отдельно от мужей. Этому было оправдание, так как получить развод в России было неимоверно сложно, его давала только церковь. Даже императоры не желали вмешиваться в этот процесс. С молчаливого согласия супруга женщина могла завести любовника и даже выезжать с ним в свет. Если же развод состоялся, и его виновницей была признана женщина, её переставали принимать во многих домах. Поэтому женщины очень неохотно шли на развод, если не были уверены в скором новом замужестве.
В любые места женщина могла ходить в сопровождении своих детей, даже малолетних, в этом случае сопровождение мужчины не требовалось. С детьми женщина могла путешествовать и ездить лечиться на воды. На балы и приемы можно было выезжать с дочерью, которую мать была обязана выводить в свет. Без всякого сопровождения или в обществе другой женщины можно было ходить в магазины, к портнихе, в церковь, совершать визиты к родственникам, дамам и людям в возрасте.
Определенные ограничения накладывались только на молодую жену в первые месяцы после свадьбы. В это время она могла выезжать только в сопровождении мужа. Если же он физически не имел такой возможности, считалось приличнее отложить визиты, чем совершать их в чьем-то сопровождении. Исключение делалось только для визитов со свекровью, с ней молодая жена могла выезжать даже на балы. В отсутствии мужа молодая жена могла принимать только родственников, женщин и общих с супругом друзей, но, как правило, не ранее, чем через месяц после свадьбы. Если после свадьбы супруг надолго уезжал, молодая жена должна была переезжать к его родителям. В семье мужа первое время должна была жить и молодая вдова, если у неё не было детей.
Светский этикет регулировал многие стороны жизни дворянок, но особенно скрупулезно — внешний вид, поведение в общественных местах и совершение визитов. Чаще всего, это были неписанные требования, которые общество приняло к исполнению. Естественно, что этикет не был чем-то застывшим, он постоянно изменялся, с середины XIX века, как правило, в сторону упрощения. Но по отношению к женщинам светский этикет всегда был относительно лоялен, одним из главных требований было наличие сопровождающего, который нес ответственность за свою спутницу. Как ни странно, формально считалось, если женщину «сопровождает» малолетний сын, она находится под его покровительством.
К концу XIX века, когда дворянство стремительно утрачивало свои позиции в обществе, нравы стали значительно свободнее. Многие требования этикета, ранее казавшиеся незыблемыми для дворянок, стали терять обязательность. Появились женские организации, выступавшие за отмену всех условностей и полное равноправие с мужчинами. Окончательный же удар по дворянскому этикету был нанесен в 1917 году. Его еще какое-то время пытались придерживаться только на территориях белых армий, а затем и в эмиграции.
В наше эмансипированное время робко предпринимаются попытки возродить кое-что из давно забытого, появились даже дворянские собрания. К сожалению, эпоха, когда женщины были женственны, а мужчины мужественны и готовы защищать женскую честь на дуэлях, безвозвратно ушла в прошлое.
Простые вещи - самые трудные. Например, что может быть проще, чем любить детей? Не чужих, даже - своих, собственных, родных кровиночек, без которых мы жизни не мыслим. Казалось бы, и говорить тут не о чем: мы их любим, как никого больше на этом свете. Но… откуда же тогда столько проблем у молодежи? Почему эти, столь любимые нами, дети, вырастая, так трудно находят свой путь в жизни, а порой - и вовсе с этого пути сбиваются? Быть может, мы просто как-то не так их любим? И эта любовь наша на поверку оказывается не любовью вовсе, а чем-то еще, что нам просто очень хотелось бы считать любовью? И наконец, самый главный вопрос: как же родителям правильно любить своих детей? Обо всем этом мы предлагаем читателю порассуждать вместе с нашими авторами.
Сегодня предлагаем Вашему вниманию статью историка Дмитрия Володихина - о воспитании детей по «Домострою».
Правда ли, что «Домострой» призывает самым строгим и беспощадным образом воспитывать детей? Действительно ли эта книга противоречит всем гуманистическим ценностям? И есть ли в ней место христианской любви?
Крестины. А. Е. Карнеев
«Страшная-страшная» книга
Для образованного русского наших дней «Домострой» - это «мрачный бренд». Сторонник либерального мировидения скажет о нем: «Энциклопедия разнузданной жестокости в семейной жизни! Свидетельство варварства и умопомрачительной грубости нравов в этой стране! Программа воспитания детей и утверждения семейной гармонии с помощью побоев! Надеюсь, все помнят, что там рекомендуется применять телесные наказания к жене, детям и слугам?» Носитель ультрапатриотичес-ких ценностей отзовется об этой книге в ином ключе, но суть его отзыва будет звучать не менее радикально: «Энциклопедия порядка и дисциплины. Рациональное домостроительство в нашей стране. Программа воспитания и утверждения семейной гармонии в рамках правильной иерархии. Надеюсь, все помнят, что там рекомендуется применять телесные наказания к жене, детям и слугам? Не то, что сейчас…»
Рукоприкладство и порка - вот единственный «рецепт» семейного благополучия из «Домостроя», который намертво вызубрило современное общество. Редко кто вспомнит иные наставления оттуда.
Разве что специалисты по древнерусской литературе…
Между тем книга - не о том. Даже в самой малой мере она не писалась как руководство по избиению домашних. Этой чрезвычайно богатый памятник, где воспитание битьём - частность, маргиналия на полях. В центр же всего повествования там поставлено воспитание вообще.
При этом нормы, которые утверждает «Домострой», мягче действительных обычаев того времени. В книге, например, ясно сказано: не следует бить по глазам или по ушам, «под сердце кулаком», деревянными и железными предметами, что нельзя «посохом колоть», что сечение не должно приводить к порче здоровья и т. п. Иначе говоря, концентрируя опыт эпохи, «Домострой» налагал табу на безрассудное свирепство.
Эти ограничения могут в наши дни показаться мелочью, незначительной коррекцией громадного явления. Своего рода попыткой растопить айсберг с помощью фена. Но надобно понимать, как жила в ту пору Россия. Вся южная часть страны весной начинала трепетать от боязни татарских набегов; каждый год целая армия, а то и две-три армии выходили на юг, чтобы, если потребуется, встать насмерть, тормозя гибельное стремление очередной орды; воевали часто и на западе, и на востоке; быт Московской державы оказался крайне милитаризирован. Весь народ, от мала до велика, приучился драться, когда понадобится, - вот хоть прямо сейчас на этом месте.
В сущности, главными деятелями этого быта являются три фигуры. Во-первых, крестьянин, который молится то Богородице, а то каким-нибудь древним идолам в лесу, привычен к скотине и тяжелой работе, а вот галантному обхождению нимало не обучен. Во-вторых, воин, защищающий пахаря и владеющий львиной долей произведенного им хлеба, носящий оружие на боку и готовый в любой миг пустить его в ход. В-третьих, священник, иной раз едва грамотный, и, как говаривал святой Геннадий, архиепископ Новгородский, с трудом «бредущий по Псалтыри». Но только священник или, пуще того, монах способны хоть как-то смягчать сердца земледельца с задубелыми от тяжкой работы руками, с кожей, напитанной соками земли, и воина, с чьих ладоней годами не сходили мозоли от упражнений с оружием, который по зимней поре спал на ледяной земле, мало не прямо в снегу.
Только слово Божие могло поставить в их душах заслон жестокосердию, воспитанному десятилетиями такого быта. В ту пору люди боялись по ночам выходить на улицу без оружия. Закон, по слабости судебных органов, следствия и карательного аппарата, предоставлял право решать тяжбы с помощью поединка. Притом иной раз поединок превращался в беспорядочную свалку между сторонниками одного бойца и сторонниками другого…
Как сказать таким людям, живому железу, мол, не стоит шлепать младенчика, это негуманно? К какому семейному психоаналитику их отправить на исправительный курс? За совет по семейному укладу в чужом доме, думается, можно было запросто получить затрещину, а то и что-нибудь похуже.
Но вот появляется «Домострой», и там говорится на том языке, какой могли понять наши предки четыре с половиной века назад: «Люби жену, люби детей, соблюдай Заповеди, иначе ответишь перед Богом! Он видит каждый твой шаг, Он знает каждую твою мысль! Только позволь себе бесноваться, извергать гнев и лупить чем ни попадя по чему попало, и душа твоя взвоет на последнем суде! А будешь праведен, так ляжет на тебя милость Бога, Пречистой Богородицы и великих чудотворцев». Если же обратиться к языку самого «Домостроя», то в одной из первых его глав говорится: «Возлюби Господа от всей души, и страх Божий пусть будет в сердце твоем. Будь праведен и справедлив, и живи в смирении, глаза к земле опуская, ум же свой к небесам простирая. Пребывай в умилении к Богу и с людьми будь приветлив».
Иными словами, людям, самой историей и географией поставленным в положение, когда они всю жизнь проводят в суровых условиях, напоминают, что людьми они останутся, только помня о Боге, только любя Господа и в то же время боясь Его гнева.
И ведь работало. «Домострой» любили, «Домострой» почитали. До наших дней дошли десятки рукописных копий этого весьма объемного сочинения. Его продолжали переписывать и в XVIII веке, когда Россия познакомилась с воспитательными модами Европы. Эту книгу считали душеполезной на протяжении как минимум двух столетий, и она успела принести Русской цивилизации немало добра.
Итак, каково же оно, воспитание по «Домострою»?
Главный рецепт «Домостроя»
Прежде всего, «Домострой» - книга, регламентирующая домашний быт состоятельного человека. В первую очередь аристократа, дворянина, но также и купца или «выбившегося в люди» посадского ремесленника. Она содержит множество советов по «домоводству», по этике семейных отношений, по религиозному наполнению повседневности. И, разумеется, по воспитанию потомства.
Возвращение из города. А. И. Корзухин
«Домострой» возник не в один день, благодаря усилию талантливого писателя и публициста. Его рождение в окончательном виде связывают со знаменитым политическим деятелем времен Ивана Грозного Сильвестром - священником Благовещенского собора в Кремле. Сильвестр обращается с поучениями к сыну Анфиму, подавая «Домострой» как итог собственного жизненного опыта. Глава 64 - «Послание и наказание от отца к сыну» - точно принадлежит его перу. Однако в книге использован огромный пласт предшествующей поучительной литературы, как византийской, так и русской. Составитель (или составители) щедро черпал из Священного Писания, монастырских уставов, древнерусских учительных сборников, переводного сочинения Геннадия Константинопольского «Стословец». С этой точки зрения «Домострой» - действительно энциклопедия: сумма бытововых стратегий и нравственных образцов, накопленных к середине XVI века православной цивилизацией.
Этическое ядро «Домостроя» - христианское соединение веры, закона и любви. Законом обеспечивается порядок в доме, лад в делах, устойчивость в отношениях между людьми. Любовью смягчается сухость закона. Любовь же обогащает порядок благодушием и милосердием, без которых он непременно наполнился бы чертами деспотизма, обернулся бы мукой. Вера придает смысл всему зданию семейной жизни. Порядок воздвигается ради Христа. Любовь утверждается по образцу Его жертвенной любви к людям. Без веры в Господа и то, и другое лишается твердой опоры.
Воспитание по «Домострою» - это прежде всего воспитание в христианском духе, а вовсе не в духе палочной дисциплины. Книга прививает человечное отношение к чадам и домочадцам.
В начале ее от имени автора говорится: «Благословляю я, грешник… и поучаю, и наставляю, и вразумляю сына своего… и его жену, и их детей, и домочадцев: следовать всем христианским законам и жить с чистой совестью и в правде, с верой творя волю Божью и соблюдая заповеди Его, и себя утверждая в страхе Божьем, в праведном житии, и жену поучая, также и домочадцев своих наставляя, не насильем, не побоями, не рабством тяжким, а как детей, чтобы были всегда упокоены, сыты и одеты, и в теплом дому, и всегда в порядке… Если этого моего писания не примете и наставления не послушаете и по нему не станете жить и поступать так, как здесь написано, то сами за себя ответ дадите в день Страшного суда, я к вашим проступкам и греху не причастен, то вина не моя: я ведь благословлял на благочинную жизнь, и думал, и молил, и поучал, и писание предлагал вам…»
Вот так разнузданная жестокость! «Не насильем, не побоями, не рабством тяжким…»
Идеал семейной жизни по «Домострою» - исполнение Божьих заповедей между членами семьи и всеми, кто живет в их доме. Книга учит всех участников «семейного космоса» прежде всего именно этому. Вот слова, составляющие суть воспитания в традиции «Домостроя»: «Самому тебе, господину, и жене, и детям, и домочадцам - не красть, не блудить, не лгать, не клеветать, не завидовать, не обижать, не наушничать, на чужое не посягать, не осуждать, не бражничать, не высмеивать, не помнить зла, ни на кого не гневаться, к старшим быть послушным и покорным, к средним - дружелюбным, к младшим и убогим - приветливым и милостивым, всякое дело править без волокиты и особенно не обижать в оплате работника, всякую же обиду с благодарностью претерпеть ради Бога: и поношение, и укоризну, если поделом поносят и укоряют, с любовию принимать и подобного безрассудства избегать, а в ответ не мстить. Если же ни в чем не повинен, за это от Бога награду получишь. А домочадцев своих учи страху Божию и всякой добродетели, и сам то же делай, и вместе от Бога получите милость».
Главный «рецепт» домашнего лада здесь состоит вовсе не в том, чтобы кого-нибудь хорошенько отдубасить и тем запечатлеть в его памяти картину правильного поведения. Главный рецепт - научить. Иначе говоря, разъяснить правильность одного образа действий и неправильность другого.
Конечно, при этом «отец семейства» должен требовать послушания. И послушание возводится в один из главных принципов семейной жизни.
Автор «Домостроя» обращается по этому поводу к детям с увещеванием: «Чада, вслушайтесь в заповеди Господни, любите отца своего и мать свою, и слушайте их, и повинуйтесь им в Боге во всем, и старость их чтите, и немощь их и всякую скорбь от всей души на себе понесите, и благо вам будет, и долго пребудете на земле, за то простятся грехи ваши, и Бог вас помилует, и прославят вас люди, и дом ваш благословится навеки, и наследуют сыны сынам вашим, и достигнете старости маститой, в благоденствии дни свои проводя. Если же кто осуждает, или оскорбляет своих родителей, или клянет их, или ругает, тот перед Богом грешен и проклят людьми; того, кто бьет отца и мать, - пусть отлучат от Церкви и от всех святынь и пусть умрет он лютою смертью от гражданской казни, ибо написано: „Отцовское проклятье иссушит, а материнское искоренит“. Сын или дочь, непослушные отцу или матери, сами себя погубят и не доживут до конца дней своих, если прогневают отца или досадят матери».
Так бить или не бить?
Ну а как же битьё? Разве нет его в «Домострое»? Разве это миф, что автор книги рекомендует телесные наказания?
Нет. Вовсе не миф.
Однако порка преподносится там как печальная необходимость. Автор «Домостроя» ясно говорит: порку приходится применять в качестве крайней меры, за очевидную вину и лишь тогда, когда прочие способы воспитательного воздействия исчерпаны.
«Домострой» дает подробное разъяснение, при каких обстоятельствах глава семьи обязан применить строгость: «У добрых людей, у хозяйственной жены дом всегда чист и устроен, - все как следует припрятано, где что нужно, и вычищено, и подметено всегда: в такой порядок как в рай войти. За всем тем и за любым обиходом жена бы следила сама да учила слуг и детей и добром и лихом: а не понимает слова, так того и поколотить; а увидит муж, что у жены непорядок и у слуг, или не так все, как в этой книге изложено, умел бы свою жену наставлять да учить полезным советом; если она понимает - тогда уж так все и делать, и любить ее, и хвалить, но если жена науке такой и наставлению не следует, и того всего не исполняет, и сама ничего из того не знает, и слуг не учит, должен муж жену свою наказывать и вразумлять наедине страхом, а наказав, простить, и попенять, и с любовью наставить, и поучить, но при этом ни мужу на жену не гневаться, ни жене на мужа - всегда жить в любви и в согласии. А слуг и детей, также смотря по вине и по делу, наказать и посечь, а наказав, пожалеть».
Четко сказано: сила применяется к тем, кто «не понимает слова», кто пропускает мимо ушей наставление. Кроме того, вводится очень строгое ограничение на эмоциональную составляющую наказания: оно производится только бесстрастно. Страсть, вкладываемая в удары плеткой, губит душу того, кто эту плетку держит. Наказание, согласно «Домострою», никогда не должно быть результатом гнева или мести. За ним всегда должно следовать прощение и новое наставление. Тут нет места глуповатой простонародной сентенции: «Бьет - значит любит». Тут другое: наказывая детей, хозяин или хозяйка дома не оставляют любви к ним. Их строгость должна идти на пользу, а не во вред. И она не может иметь бесконечного продолжения. Конечно, для современного сознания и такие формы телесного наказания выглядят дико. Но во времена написания «Домостроя» это был очень серьезный прорыв именно к их гуманизации, к ограничению случаев их применения, к сдерживанию любителей распустить руки по любому поводу и без повода.
И снова про свирепство
Забота о детях вменяется родителям в обязанность. Притом отцу с матерью нельзя ограничиться одним лишь материальным обеспечением отпрысков. «Домострой», конечно, повелевает родителям скопить солидное приданое для своих дочерей. Отцу и матери надо заботиться о будущей невесте задолго до того, как она войдет в возраст замужества: «Рассудительные люди от всякой прибыли на дочь откладывают: на ее имя или животинку растят с приплодом, или из полотен, и из холстов, и из кусков ткани, и из убрусов, и из рубашек все эти годы ей в особый сундук кладут и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную; добавлять всегда понемножку, а не все вдруг, себе не в убыток». «Домострой» вообще требует от старшего в семье постоянно думать о добром ведении хозяйства, о тепле, уюте и довольстве для жены, детей и слуг. Но такова лишь часть его семейных обязанностей.
В отношении детей ему необходимо сыграть еще три роли.
Во-первых, роль наставника в своем ремесле, торговом деле или же науке меча и суда - если речь идет о дворянском роде. В XVI веке школы на русской земле оставались редкостью. Даже в столице державы регулярный учебный процесс удалось наладить лишь на закате XVII столетия. А уж о высших учебных заведениях и речи нет: Славяно-греко-латинская академия стала первой из них на Руси Московской. А ее создали в середине 1680-х! Так что… чему не научит семья, тому, в большинстве случаев, не научит никто. Потрудись, отец! Научи.
Во-вторых, роль оберегателя доброй славы семейства. А она требует содержать детей в телесной и духовной чистоте. Пьянство, блуд, воровство, злоязыкость, «срамословие», драчливость, непочтение к властям порицаются безусловно и многократно. «Поруха чести», принесенная роду одним из его представителей, дурно скажется не только на нем самом, но и на множестве других членов рода. И тут никакой вольности допускать нельзя: один позволит себе мерзкий поступок, а пострадают все, притом бесчестие скажется еще и на будущих поколениях. Потрудись, отец! Присмотри за чадами.
Наконец, в-третьих, сказано: семья - «малая Церковь». А значит, отец - «малый патриарх», пастырь. Ему не избегнуть пригляда за душами своих детей. Они должны расти добрыми христианами, иначе их безверие ляжет тяжким грехом на его собственную душу. Потрудись, отец! Очисти загрязненное.
Автор «Домостроя» дает на сей счет четкие наставления: «А пошлет Бог кому детей - сыновей или дочерей, то заботиться о чадах своих отцу и матери, обеспечить их и воспитать в добром поучении; учить страху Божию и вежливости и всякому порядку, а затем, по детям смотря и по возрасту, их учить рукоделию - мать дочерей и мастерству - отец сыновей; кто в чем способен, какие кому Бог возможности даст; любить их и беречь, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а осудив, побить. Наказывай детей в юности - упокоят тебя в старости твоей. И беречь и блюсти чистоту телесную и от всякого греха отцам чад своих как зеницу ока и как свою душу. Если же дети согрешают по отцовскому или материнскому небрежению, о таких грехах им и ответ держать в день Страшного суда. Так что если дети, лишенные поучений отцов и матерей, в чем согрешат или зло сотворят, то отцам и матерям от Бога грех, а от людей укоризна и насмешка, дому же убыток, а себе самим скорбь и ущерб, от судей же пеня и позор».
В экстренных случаях отцу и матери позволено «сокрушать ребра» детей. Но не со зла, а лишь ради заботы о них.
«Домострой»… ограничивает и упорядочивает физическое воздействие на детей. Если говорить о «грубости нравов», то составитель книги вовсе не пытался сделать из нее идеал. Напротив, он постарался вызвать у читателей отвращение к чрезмерной жестокости в наказаниях.
Итак, суть воспитания по «Домострою» - вера, закон и любовь в неразрывном единстве. Но как же любовь допускала сечь детей? И даже предполагала сечь именно из соображений любви, заботы, с сожалением, но без чувства вины перед детьми за порку? А вот так же. Суть всякого явления видна по плодам его. Дети, воспитанные по «Домострою», прошли Сибирь до самой Камчатки, удержали Москву от падения в 1612 году, построили сотни великолепных храмов, написали множество блистательных литературных произведений, которые памятны через века. Нынешняя воспитательная метода велит решительно воздержаться от ремня. Из соображений той же любви, той же заботы. А вот правильна ли она, мы увидим через десятилетия. По плодам этого воспитания…
У нас боятся этого слова – домострой. Потому что в советское время оно воспринималось как что-то заведомо реакционное. Особенно домостроя боятся женщины: им кажется, что если они будут во власти домостроя, это будет ничем не ограниченная власть пьяного мужа, от которого никуда не спрячешься. В действительности очень выгодно руководствоваться домостроем. Я расскажу пример из своей священнической практики.
Однажды ко мне пришла женщина – мать большого семейства – и принялась сетовать:
– Муж, как только придет с работы, сразу с пивом на диван смотреть. Раньше хоть к экрану подходил и каналы переключал, а сейчас у него телевизор с пультом. Так и лежит все вечера. По дому ничего не делает, на детей внимания не обращает. Да и денег приносит мало. Уж и не знаю, что делать!..
Я сказал этой женщине:
– Вы должны жить с вашим мужем по домострою. Если так построите свою , то через некоторое время это вы будете лежать на диване, а он бегать вокруг вас. Как этого добиться? Придя домой, скажите мужу, что у вас в семье всё устроено не так, как должно бы быть, и вы хотите это поправить. Муж – глава семьи, и вы теперь его во всем станете слушаться. И без его благословения ничего не делайте.
Через неделю она пришла счастливая, посвежевшая. Я предполагал, что произошло.
Спрашиваю ее:
– Как идут дела?
Вот что она рассказала:
– Прихожу домой, муж, как всегда, лежит на диване. Я подошла к нему и говорю: «Я в церкви была, меня священник обличил, сказал, что неправильно живем, что нужно жить по домострою. Теперь без твоего благословения, без твоих приказов я ничего делать не буду». Он сел на диване, буркнул: «Наконец-то появился нормальный священник. А то каких-то молодых понабрали, ничего о жизни не понимают». Я ему: «Муж мой, благословишь ли в магазин сходить?» Он: «Иди!» – и напрягся так: я ведь, когда в магазин раньше ходила, всегда денег у него требовала, и мы спорили, до скандалов дело доходило. Спрашиваю: «Сколько благословишь денег?» Он дал деньги, я в магазине купила то, что можно на эту сумму купить. Приготовила обед, зову к столу. Он глянул: а стол-то скудный, поесть и нечего! Стал ругаться: «Ты что?! Так кормить детей, семью!» А я ему в ответ: «Сколько муж денег дал, на столько и купила». – «Вот глупая!» Схватил сумку – и в магазин. Возвращается озадаченный, задумался. Говорит: «Надо же, как всё подорожало…» Под конец недели стал искать вторую работу. Я теперь на диване сижу, жду, что он мне скажет, без этого ничего не делаю…
Через две недели в храм прибежал муж, подошел ко мне:
– Вы отец Олег? Вы моей жене про домострой рассказали?
– Да, я, – отвечаю.
– Послушайте, домострой – это правильно, я всё понимаю. Но нужно же, чтобы и жена что-то решала! А она сидит на диване, ждет моих команд. Я уже себе третий приработок нашел. Кручусь-верчусь, как юла!..
Женщины, не бойтесь домостроя! Если вы по домострою будете жить, всё в семье встанет на свои места
Женщины, не бойтесь домостроя! Если вы по домострою будете жить, всё в семье встанет на свои места: вы – на своем месте, и муж – на своем. Очень важно, когда женщина подавляет в себе диавольские семена эмансипации и феминизма. Ревновать за первенство над мужчиной, за самостоятельность от мужа – опасное явление.
Домострой – это система устроения жизни по заповедям. Так жили наши предки. Для них Православие было не суммой знаний, а образом жизни.
Запомните: Православие – это образ жизни. Православный человек знал, как себя вести в семье, вне семьи, перед Богом, перед самим собой.
Считается, что это слово ненавидят все феминистки и обожают все безголовые мужики, зацикленные на так называемом «мужском шовинизме». Это слово - Домострой. Как правило, ни амбициозные девушки, мечтающие о кресле гендиректора, ни «брутальные» парни, желающие иметь дома послушную кухарку, Домостроя не читали. Немногие из них, проклиная или же расхваливая сей свод поучений, помнят, к какой эпохе он относится. Может, оно и не нужно. В конце концов, слово «домострой» давным-давно стало нарицательным и уже не несёт той, знакомой средневековому купчине, смысловой нагрузки.
Однако давайте вместе поразмышляем на тему Домостроя, а заодно выясним - а смог бы этот «мужской шовинист» или, как говорят на Западе - сексист, сам-то существовать в условиях любимого им Домостроя?
фотобанк ЛОРИ
Для начала - немного фактов. Во-первых, Домострой - это литературное произведение XVI века, а не нормативно - правовой акт, за нарушение которого полагалось рубить голову или ссылать в район Индигирки. Во-вторых, Домострой - это произведение особого жанра - «поучения». Что называется, полезные советы на каждый день. В-третьих, в Домострое гораздо больше нотаций, адресованных как раз мужчинам, нежели женщинам и детям.
Начинается текст поучений вовсе не с хозяйственно-семейных советов, а с рекомендации подчиняться властям, ибо тот, кто противится их воле, противится Богу.
Верная служба царю - есть первая ступень в почитании Божественного Абсолюта. И только после этой «передовицы» автор обращается к семейному укладу и хозяйственным вопросам.
Домострой адресован зажиточному хозяину, участвующему в управлении всей домашней жизнью. Автор поучений рассказывает своему читателю, как правильно организовывать свой быт, как строить взаимоотношения со слугами и как распределять обязанности между домочадцами.
По Домострою телесные наказания способствуют духовному очищению и пробуждают совесть у женщин и у подрастающего поколения. Правда, учить расшалившихся родственников следовало, соблюдая благонравное спокойствие, а не прилюдно, дабы все видели, кто в доме хозяин. «Плеткою вежливенько побить, за руки держа, а гнев бы не был, а люди бы то не ведали и не слыхали».
Кстати, женщина в Домострое называется вовсе не рабой и не «другом человека», а Государыней Дома.
В целом же, книга призывает к праведной аскезе, к труду и к почитанию отца семейства, который, в свою очередь, обязан не только служить царю и Отечеству, но ещё и полностью содержать своих «подчинённых» подобно тому, как царь заботится о каждом своём подданном.
Теперь давайте вспомним тех, кто больше всего любит произносить фразу: «Молчи, женщина! Твой день - 8 марта!» и « - не птица, баба - не человек!»
Не так давно мне довелось прочитать небезынтересный трэд в одном из многочисленных Интернет - блогов. Некий разведённый товарищ 1980 года рождения жаловался на женское коварство, параллельно вспоминая ту блаженную пору, когда мужское население рулило, а тётки - с улыбкой подчинялись. Так вот, словечко «домострой» мелькало в его речи так же часто, как и нецензурные выражения, адресованные, как правило, оппонентам дамского пола.
Что характерно, идеалом семьи в глазах этого сурового «домостроевца» была вовсе не та старозаветная система, при которой муж трудился бы в поте лица на благо царя-батюшки, а жена-красавица, очи потупив, встречала бы своего барина-боярина с медами да шанежками. Отнюдь!
Оказалось, что жена тоже обязана служить Отечеству, впрочем, если Отечество мало платит - пусть служит какому-нибудь другому боярину, владельцу фирмы, то бишь, лавки или присутствия. В общем, наш современный домостроевец был категорически против того, чтобы жена сидела на его натруженной шее.
Да, быть покорной, ухоженно-стройной и загадочной аки сама Нефертити, женщина, само собой, обязана. «Но не за мой же счёт!» - обиженно восклицал противник эмансипированных карьеристок.
Так за чей же счёт женщина должна быть послушной, желанной, красивой и терпеливой? А за свой же. Сама заработала, сама себе купила абонемент в фитнес-клуб, потом сама же приобрела шикарное платье и уже в нём (потупив взор!) встретила любимого Господина на пороге самостоятельно купленной жилплощади! Да, не забудьте о приготовленном своими руками с профитролями.
Что характерно, большинство мужчин так или иначе соглашались с разбушевавшимся «домостороевцем». Мол, конечно, не все женщины-поганки, но добрую жёнушку, у которой и на работе всё путём, и щи правильно посолены, и талия сорок два сантиметра, днём с огнём не сыщешь... Тут же с тоской вспоминали о том, что настоящая женщина обязана быть воспитанной леди - в гостиной, искусной стряпухой - на кухне и разнузданной куртизанкой - на ложе любви. Понятное дело, что в ипостасях леди, стряпухи и куртизанки женщина должна проявлять себя только после совершения трудового подвига на благо Родины.
Где следует искать корни этого социального инфантилизма? Почему некоторые мужчины совершенно искренне полагают, что женщины им постоянно должны ? Почему в их речи мелькает совершенно не подходящий сюда термин «домострой»? Психологи отвечают на этот вопрос однозначно - всё дело в...женском воспитании наших мальчиков. Так сказать, опять «шерше ля фам».
Давайте вспомним, кто занимается мальчишеским воспитанием в наших семьях, в дошкольных учреждениях, в школах, в детских оздоровительных (в прошлом - пионерских) лагерях? Правильно - женщины. Злые или добрые, весёлые или насупленные, умные и не очень. Мужчины, как правило, в процессе воспитания почти не участвуют.
Сначала бабушка, потом воспитательница, потом - учительница. А если «повезло», то и суровая инспекторша по делам несовершеннолетних. Даже уколы в больнице делает медсестричка. Во времена Домостроя, как известно, мальчики получали сугубо мужское образование и воспитание, они с детства знали, что в будущем дом будет держаться на их плечах, а их женщина окажется «за мужем», а не «при муже» и не «для мужа».
Современный мальчик с младых ногтей усваивает, что уют, комфорт, сострадание, любовь, а также вкусная и здоровая пища всё это исходит от женщины. Вместе с тем, он в определённом возрасте получает сведение, что Мужчина - значит Хозяин Жизни. Это может быть любая книга, повествующая о царях, завоевателях, ученых или великих художниках, не суть важно. Это может быть всё та же информация о Домострое с его культом мужчины как главы семьи.
И тут у нашего мальчика возникает некий перекос в сознании. С одной стороны, он привык, что его пестует женщина, с другой - он желает ею же руководить! Конечно, со своей мамой или бабушкой он так поступать, скорее всего, не будет - он переносит это двойственное отношение именно на свою жену (или девушку).
Домостроевская традиция подразумевает, что мужчина несёт полную и ни с кем не делимую ответственность за своих домочадцев, как государь несёт ответственность перед Богом. Многие же современные мужчины такую ответственность не приемлют в принципе. Содержать своих «половинок» хотят (и могут) единицы. Рождение детей откладывают «на потом», а если не получилось, то бегают от алиментов, как чёрт от ладана. Считают, что жена обязана совмещать работу в фирме с работой по дому.
Так о каком Домострое вообще идёт речь?! Да. Дедовская традиция позволяла мужчине говорить с женой менторским тоном и даже - учить её при помощи плётки. Но всё это могло происходить только после того, как мужчина взвалил на себя все заботы об обеспечении своего рода. Причем, никаким особым достоинством в ту эпоху это не считалось, и купцу - боярину даже не пришло бы в голову хвалиться данным обстоятельством. Подразумевалось, что у мужчины домостроевской эпохи нет любовницы (гаремы из крепостных актрис появились на Руси только в XVIII столетии). Было нормой, что за поруганную женину честь (например, за сорванный с головы платок) мужчина шёл на «разборку».
Итак, домостроевский мужчина - это ответственный добытчик и кормилец. Это образцово-показательный семьянин, который никогда не бросит жену под тем предлогом, что ему надоела «сорокалетняя старуха» в то время как вокруг так много нимф и нимфеток. (Разводов, как Вы помните, не было в принципе, а похождения Ивана Грозного - явление редкостное).
В общем, никак не вписываются ностальгирующие по старине офисные пай-мальчики в суровый образ домостроевского мужичины. Так что Домострой - это прекрасно.
За чей счёт он так прекрасен? А за ваш, дорогие мужчины!
